Брат Гримм - Страница 30

Фабель в ответ улыбнулся, но где-то в глубинах его мозга прозвенел сигнал тревоги. Он вернулся назад, чтобы еще раз изучить следы. Кусты, которые он развел в стороны, чтобы выйти на тропу, полностью скрыли его. Он попытался мысленно воссоздать в уме ночную картину. «Ты ждал здесь, не так ли? В тени и за кустами ты превратился в невидимую часть леса. Ожидая и наблюдая, ты чувствовал себя здесь в полной безопасности. Затем ты увидел, как подъехали они. Наверняка поодиночке. Ты наблюдал все то время, пока он или она ждали приезда партнера. Ты их знал, или по меньшей мере тебе были известны их маршруты. Ты точно знал, что вторая жертва обязательно должна появиться. И когда это произошло, ты нанес удар».

— Надеюсь, тебе удастся получить хорошие отливки следов, Хольгер, — сказал Фабель, обращаясь к Браунеру. — Этот парень вовсе не рядовой любитель подглядывать в замочную скважину. Он прибыл сюда с иной целью.

Глава 14

15.20, воскресенье 21 марта. Хаузбрух, южный Гамбург

К тому времени, когда прибыли Фабель и Вернер, местная полиция информировала Веру Шиллер о том, что найден труп и что есть основания полагать, что указанный труп является телом ее супруга. При осмотре карманов покойника были обнаружены бумажник и удостоверение личности на имя Маркуса Шиллера. Хольгер Браунер и его команда экспертов, изучив обе брошенные машины, подтвердили, что мужчина был убит в салоне «мерседеса». Женщина в момент убийства находилась на пассажирском месте, и именно в нее ударила струя артериальной крови из рассеченного горла. Это подтверждает и «теневая зона» на кожаной обивке сиденья, куда кровь не попала. Следы крови были обнаружены на капоте автомобиля, из чего Браунер заключил, что девушку вытащили из машины и перерезали ей горло. В этот момент она цеплялась за капот.

— Словно это была колода мясника, — прокомментировал преступление Браунер.

Эксперты извлекли из машины портфель, но в нем не оказалось ничего, кроме пачки кассовых чеков за бензин, штрафной квитанции за превышение скорости, нескольких брошюр о хлебопекарном деле и рекламных материалов о промышленном пекарском оборудовании.

Резиденция Шиллера находилась на громадном, граничащем с государственными лесными угодьями участке. Подъездная аллея, прежде чем закончиться прекрасно ухоженной зеленой лужайкой перед домом, долго петляла под нависшими ветвями многочисленных деревьев. Фабелю даже почудилось, что он снова оказался в глухом лесу. Семейство Шиллеров обитало в большой вилле с огромными окнами и кремового цвета стенами. Здание, судя по его архитектуре, было построено еще в девятнадцатом веке.

— Похоже, что в пекарном бизнесе крутятся большие деньги, — пробормотал Вернер, когда Фабель парковал машину на безукоризненно ровной, засыпанной гравием площадке.

Фрау Вера Шиллер, лично встретив гостей у дверей, провела их по мраморному полу украшенного колоннами вестибюля в большую гостиную и предложила присесть на старинную софу. Фабель больше разбирался в современной мебели, но тем не менее он мог распознать ценный антик, когда тот попадался ему на глаза. Антикварная софа была в этой комнате не единственным дорогим предметом. Вера Шиллер села напротив, скрестила ноги и положила руки ладонями вниз на бедра. Хозяйке дома — весьма привлекательной темноволосой даме — было, видимо, около сорока лет. Ее поза, выражение лица и вежливая полуулыбка, с которой она предложила им сесть, говорили о необыкновенном самообладании женщины, самообладании, пожалуй, даже чрезмерном.

— Я понимаю, фрау Шиллер, насколько это для вас трудно, — начал Фабель, — но нам необходимо провести формальную идентификацию тела. Должен сказать, что практически не остается сомнений, что это ваш супруг. Позвольте нам принести соболезнования в связи с вашей потерей. — Он неловко поерзал на софе, вот уже почти два столетия служившей образцом неудобной мебели.

— Вы приносите мне соболезнование? — спросила она без какого-либо намека на враждебность. — Ведь вы же даже не знали Маркуса. Также, как и меня.

— Тем не менее мы весьма сожалеем, фрау Шиллер. И это правда.

Вера Шиллер ответила ему кратким кивком. Фабель не мог понять, что стоит за этим кивком — попытка скрыть горе или врожденная холодность. Нельзя было исключать и того, что Вера Шиллер характером похожа на мороженую рыбу. Фабель извлек из кармана пластиковый пакет с удостоверением личности Маркуса Шиллера. За прозрачным полиэтиленом виднелась фотография покойного владельца удостоверения.

— Это ваш муж, фрау Шиллер? — спросил Фабель, передавая ей пакет.

Женщина мельком взглянула на фото, а затем, обратив на Фабеля чрезмерно жесткий, как ему показалось, взгляд, произнесла:

— Да. Это Маркус.

— Может быть, вам известна причина, в силу которой герр Шиллер оказался в природном парке в столь поздний час?

— Думаю, что это совершенно очевидно, — с горьким смешком ответила она. — Ведь вы, насколько я поняла, нашли там и труп женщины?

— Да, — ответил Фабель. — Мы одновременно обнаружили труп женщины, которую, как мы считаем, зовут Ханна Грюнн. Вам это имя что-нибудь говорит?

Впервые за все время в глазах Веры Шиллер промелькнуло нечто похожее на боль. Ей удалось сразу справиться с этой мгновенной слабостью. Однако смех ее прозвучал фальшиво, а слова источали яд:

— Супружеская верность для моего мужа была абстрактным понятием, столь же сложным для понимания, как ядерная физика. Это было нечто такое, что находилось за границей его сознания. У него было несчетное количество неизвестных мне женщин, но это имя я знаю. Понимаете, герр гаупткомиссар, наибольшее отвращение у меня в этом деле вызывает не то, что Маркус вступил в связь с другой женщиной, — Богу известно, что я к этому привыкла — но ему не хватило ни такта, ни воображения, ни вкуса, чтобы вести себя достойно.